На главную страницу

 

Разное

 

1

 

2

Непреходящую эту йогу я возвестил Вивасванту,

Вивасвант поведал Ману, Ману сообщил Икшваку.

                   Так, принимая один от другого, раджа-риши ее познавали;

                    Но через долгое время утратилась эта йога.

...

Всякий раз, когда ослабляется дхарма,

И беззаконие превозмогает, Я создаю себя сам, Бхарата.

                   Для спасения праведных, для гибели злодеев,

                  Для утверждения закона из века в век Я рождаюсь

(Бхагавад-Гита IV,1-2,7-8. Перевод Б. Л. Смирнова).

 

3

Вне и внутри существ, недвижное, и все же в движенье, 
Оно [Брахмо] по своей тонкости непостижимо, Оно далеко и близко,
            Нераспределенное в существах, Оно пребывает как бы распределенным;
            Подобает знать: Оно носитель существ, пожиратель, производитель.
Оно – Свет светов, Оно именуется запредельным мраку, 
Оно знанье, предмет и цель познаванья; в сердце каждого Оно пребывает.
(Бхагавадгита XIII,15-17. Перевод Б. Л. Смирнова)

 

4

Хоть врач больному ухо спас,

Но выколол случайно глаз.

Восточная пословица

 

5

   [Если] выравнивать с помощью неровного, то и ровное станет неровным. [Если] доказывать с помощью недоказанного, то и доказанное станет недоказанным.

   Знающий действует только своими знаниями. Прозорливость подтверждается [естественными законами]. Ведь давно уже известно, что знающему далеко до прозорливого.

Чжуанцзы Глава 33

 

6

   ... каждого двуногого дышащего создания, независимо от того, какую он представляет собой, в смысле границ своего понимания, геометрическую фигуру, - «куб», «квадрат» или «зигзаг»...

Гюрджиев, Г. И. Жизнь реальна только когда ‘Я есмь’

 

7

Гюрджиев часто заканчивал обед тостами к отдельным членам группы, как к различного рода идиотам: круглым идиотам, квадратным идиотам, сострадательным идиотам и двенадцати другим разновидностям.

Риордан, Кетлин. Гюрджиев

 

8

Гюрджиев утверждал, что следовал обычаям, которые оказали на него глубокое впечатление в Туркестане. Одним из этих обычаев был ритуал, который Гюрджиев называл "наукой идиотизма". По его словам в одной суфийской общине, которую он периодически посещал, использовалась методика обучения, включавшая в себя прослеживание эволюции человека от уровня окружающей природы до реализации своего духовного потенциала...

... Затем следуют три "геометрических" идиота - квадратный, круглый и зигзагообразный - соответствующие стадиям обретения истинного разума, в первом случае открывающегося лишь временами; во втором - с обретением собственной индивидуальности; и в третьем - с отчаянной борьбой за свободу.

Беннетт, Дж. Гюрджиев. Путь к новому миру

 

9

Я думаю, Гюрджиев был удивлен и явно обрадован, увидев нас. Он стал говорить окружающим, что мы сотворили чудо, осуществили квадратуру круга; как он выражался, круглый идиот женился на квадратном идиоте. За его шуткой крылся глубокий смысл и богатый материал для размышлений...

 

... Гюрджиев вкладывал в этот термин другой и более глубокий смысл. Его понимание человеческой психики было таково, что когда он определял для человека его особую разновидность “идиота”, это казалось почти сверхъестественным, ибо давало другим ключ к разгадке поведения данного лица, хотя этому человеку иногда требовалось довольно много времени, чтобы увидеть это самому. Гюрджиев говорил, что “наука идиотизма” была зеркалом, в котором человек мог видеть себя. Не каждый имел право быть включенным в одну из категорий, которых насчитывалась двадцать одна...

 

... Когда во время тостов “за идиотов” мы подошли к моей категории, я попросил его объяснить мне, что это означает. Вначале он не хотел. Но я нажал на него и почти склонил его дать по крайней мере намек. Он начал говорить и сказал мне предложение из пяти слов. Я был удивлен ясностью и простотой его слов и под влиянием его присутствия и проясняющего эффекта арманьяка увидел свою главную черту, то, что никогда даже не подозревал. Когда мы поехали дальше, я подумал об этом и увидел, как эта вещь была моим худшим врагом с детства. Это была, может быть, главная вещь из причин, сформировавших образ моей жизни и приведших к столь многим сложностям для меня в моих отношениях с другими людьми...

Нотт, К. С.  Учение Гюрджиева (Дневник ученика)

 

10

Я видел энергию как потоки во Вселенной, но я не видел людей как сферические или продолговатые шары энергии. Одно мгновение люди вокруг меня были нормальными людьми повседневной жизни, а в следующее они стали некими странными существами. Шар энергии, которым является человек, был как бы прозрачным; это было подобно гало вокруг похожей на насекомое сердцевины. Эта сердцевина имела не форму примата. Не было никаких частей скелета, так что я не видел людей как бы рентгеновским зрением, проходящим до костей. В сердцевине были скорее геометрические формы, созданные, по-видимому, из жесткой вибрации материи. ... Все без исключения существа, которых я видел, были в форме геометрических фигур с какой-то нитью в верхней части сферического гало... Мы с доном Хуаном прошли по городу из одного конца в другой, и я увидел буквально десятки существ геометрической формы. Моя способность видеть их была крайне неустойчива. Я на мгновение видел их, а затем терял их из виду и сталкивался с обычными людьми.

Кастанеда, Карлос. Активная сторона бесконечности

 

11

В добавление к цыплятам, ослу, лошади, овцам и, в течение некоторого времени, корове в Приэре жили кошки и собаки. Одна из собак, не очень красивая, черная с белым дворняжка, имела склонность всегда следовать за Гурджиевым, но на таком расстоянии, что ее нельзя было еще назвать собакой Гурджиева. В этот период Гурджиев редко отлучался из Приэре - он свел свои поездки в Париж к совершенному минимуму, - и эта собака, названная Гурджиевым Филос, стала его постоянным спутником. Она не только следовала за ним повсюду, но также спала в его комнате, если Гурджиев не выгонял ее лично, что он обычно делал, говоря мне, что он не любил, чтобы кто-нибудь или что-нибудь спало в одной комнате с ним. Будучи выгнанным из комнаты, Филос сворачивался прямо напротив его двери и спал прямо там. Он был в меру свирепым сторожевым псом и стал хорошей защитой Гурджиева. Он был, однако, чрезвычайно терпим ко мне, так как я - очевидно с разрешения Гурджиева - постоянно входил и выходил из его комнаты. Когда я входил поздно ночью с подносом кофе, он пристально смотрел на меня, зевал и разрешал переступить через него и войти в комнату. Однажды ночью, было очень поздно, и во всем Приэре было тихо и темно, за исключением комнаты Гурджиева, Гурджиев отложил свою работу, когда я вошел, и велел мне сесть на кровать рядом с ним. Он рассказал подробно о своей работе, как трудно было писать, как изнурительна его дневная работа с м-м Островской, и затем, как обычно, спросил обо мне. Я перечислил различные вещи, которые я делал, ион заметил, что, так как я много общался с животными - я заботился о цыплятах, о лошади, об осле и недавно также стал кормить Филоса - ему будет приятно узнать, что я думаю о них. Я сказал, что я думаю о них как о моих друзьях, и сказал, к его развлечению, что у меня есть даже имена для всех цыплят. Он сказал, что цыплята не имеют значения - очень глупые создания, - но он надеется, что я буду хорошо заботиться о других животных. Осел также не имел большого значения, но он интересовался лошадью и собакой. "Лошадь и собака, а иногда то же верно о корове, - сказал он, - являются особыми животными. С таким животным можно многое сделать. В Америке, в западном мире, люди делают дураков из собак - обучают трюкам и другим глупым вещам. Но эти животные действительно особые - именно эти животные". Затем он спросил меня, слышал ли я когда-либо о перевоплощении, и я сказал, что слышал. Он сказал, что были люди, некоторые буддисты, например, которые имели много теорий о перевоплощении, некоторые даже верят, что животное может стать человеком - или, иногда, что человек в следующем перевоплощении может стать животным". Когда он сказал это, он рассмеялся, а затем добавил: "Человек делает много странного с религией, когда знает мало - создает новые понятия для религии, иногда понятия, которые лишь частично истинны, но обычно исходят из первоначальной мысли, которая была истинной. В случае собак, они не все неправильны, - сказал он, - Животные имеют только два центра - человек же трехцентровое существо, с телом, сердцем и разумом. Животное не может приобрести третий центр-мозг и стать человеком; как раз вследствие этого, вследствие этой невозможности приобрести мозг, необходимо всегда обращаться с животными с добротой. Вам известно это слово - "доброта"? Я ответил, что да, и он продолжал: "Никогда не забывайте этого слова. Очень хорошее слово, но во многих языках его не существует. Его нет во французском, например. Французы говорят "милый", но это не подразумевает того же самого. Нет "доброго", добрый исходит от "рода", подобно фамилии, "подобный чему-либо". Доброта подразумевает: обращаться как с самим собой". "Причина по которой необходимо обращаться с собакой и лошадью с добротой, - продолжал он, - в том, что они не подобны всем другим животным и, даже хотя они знают, что не могут стать человеком, не могут приобрести мозг подобно человеку, в их сердце все собаки и лошади, которые соединены с человеком желанием стать человеком. Вы смотрите на собаку или на лошадь, и всегда видите в их глазах эту печаль, потому что они знают, что для них нет возможности, но хотя это и так, они хотят. Это очень печально - хотеть невозможного. Они хотят этого из-за человека. Человек портит таких животных, человек пытается очеловечить собак и лошадей. Вы слышали, как люди говорят: "Моя собака почти как человек", - они не знают, что они говорят почти истину, потому что это почти истина, но, тем не менее, невозможность. Собака и лошадь кажутся подобными человеку потому, что имеют это желание. Поэтому, Фрито, - так он всегда произносил мое имя, - помните эту важную вещь. Хорошо заботьтесь о животных; будьте всегда добрым". Затем он рассказал о мадам Островской. Он сказал, что его работа с ней была чрезвычайной утомительной и очень трудной, "потому что я пытаюсь сделать с ней то, что почти невозможно. Если бы она была одна, она уже давно бы умерла. Я сохраняю ее живой, удерживаю живой моим усилием - это очень трудно. Но также очень важно - это наиболее значительный момент в ее жизни. Она жила много жизней, является очень старой душой и теперь имеет возможность подняться к другим мирам. Но пришла болезнь и сделала более трудным, менее возможным для нее сделать это самой. Если бы ее можно было сохранить живой еще несколько месяцев, то ей не надо было бы возвращаться и жить эту жизнь снова. Вы теперь часть семьи Приэре - моей семьи - вы можете помочь, создавая сильное желание для нее, не для долгой жизни, а для надлежащей смерти в правильное время. Желание может помочь, оно подобно молитве, когда предназначено для другого. Когда для себя - молитва и желание бесполезны; только работа полезна для себя. Но когда желание сердцем для другого - оно может помочь". Закончив, он долгое время смотрел на меня, погладил меня по голове в той любимой животной манере и отправил меня спать.

Фриц Питерс. Детство с Гюрджиевым

 

12                                                М. Жванецкий. Кошка.

Отворите потихоньку калитку... Ну дайте войти. Холодно. Очень. Мы, кошки, тепло одеты, но не любим холод. Особенно ножки жалеем. Мы очень домашние. В принципе. Как мы сейчас выдвинулись, вы сами знаете. Как поем, как играем в шахматы, как ходим, гуляем всюду. Это раньше считалось, что главные из нас — представители мужского пола. Они постепенно съехали на нет. Все, что они могут, это усы, походка и страстный вид. Ну и, конечно, в марте громко кричат друг на друга, хотя до драки не доходит. Мы считали, что из-за нас кричат, а оказалось, что какие-то старые счеты. Мы к ним привыкли. Он вечером ушел, утром пришел, весь в краске от крыш. Мы это понимаем. Мы не препятствуем. Умные мы очень. Хотя это только в последнее время начали показывать. Жить не с умом, жить будешь не с красотой. Жить будешь с характером. А характер у нас есть. Ну отвори потихоньку калитку, совсем выйти нельзя. Закрывают. Домашняя, домашняя — это только кажется. Мы очень независимые. Я не понимаю, как можно выходить по звонку и входить по гудку, стоять по свистку. Переходить дорогу по чертежам. Пусть нас давят, пусть мы гибнем. Мы будем переходить, где мы хотим, и делать, что мы хотим. А откуда я сейчас пришла, знает только Бог, и то если он есть, в чем я сомневаюсь из-за его ошибок. А я помнила, где была, но тут же забыла. Видели: в темноте у дороги глаза блестят? Отчего блестят? От слез блестят? От радости блестят? От огня блестят! Огонь горит изнутри. А снаружи спокойная. Мягкая. Лежит. Погладить хочется. Не торопись. Узнай, хочет она, чтобы именно ты ее погладил? Может, она хочет, чтобы ее погладили, но именно ты — нет! Именно ты чтоб ушел. А для того чтобы это был именно тот, кого я хочу, у меня есть зубы, когти и глаза. И сердце, откуда огонь поднимается и через глаза выходит, если ресницами не прикрою. Тебе нравится, как я хожу? Сиди там, смотри. Нравлюсь — говори. Я красавица. Но если ты боишься подойти, потому что я красавица, ты — идиот. Ты подойди, а я сама решу. И смотри на меня. Ты мне не нравишься, но смотри. Не будешь смотреть — я умру. Не страдай, что я тебя не люблю. Тот, кого я люблю, страдает больше тебя. Не обижайся. Я с тобой, но не твоя. Я сказала, что твоя, чтобы ты не переживал, в животное не превратился. Я ничья. Я живу у тебя. Как ты можешь сказать «она моя»? Ты же в глаза смотришь и ничего там не видишь, ты уши поставил — и ничего не слышишь. Я у тебя. Может, всегда. Может, уйду завтра. Невыносимо тебе это. Терпи, если любишь. Выгонишь раньше — значит, раньше выгонишь того, кого любишь. Если сама уйду — дольше будешь с тем, кого любишь. А если любишь, так и уйти дашь. Не держи за хвост. Хвост оставлю... Люби, если можешь, только дышать дай. Ты же знаешь, что для меня хуже твоей любви ничего нет. Отвори потихоньку, дай выйду к черту на мороз.

 

«Парадокс благочестия»

«Можно ли курить, когда молишься? – Конечно, нельзя! - Можно ли молиться, когда куришь? – Конечно, можно!» (Л. Тираспольский. «Золотой век»)

 

 

 

На главную страницу