Владимир Ковенацкий.  Мадонна

Осенний ветер тучи громоздит

На небе блеклом и уже уставшем

Пылать горячей летней синевой.

И пасмурность смывает очертанья,

На рыжие деревья и поля

Набрасывает тихо паутину,

Вуаль прозрачную и легкую как сон.

В леваде-загородке у конюшни

Гнедая кабардинская кобыла

Покойно сено желтое жует,

Хватая стебли мягкими губами,

Копыта врыв в истоптанную грязь.

А вкруг нее, разбрасывая слякоть,

Веселый, золотистый, горбоносый,

Встречая осень первую свою,

Короткохвостый носится жеребчик.

То изгороди серый шест грызнет,

Мосластые расставив ноги, то кобыле в пах

Сует мордашку, но она едва на сына поведет

Огнистым, темным материнским взглядом.

Корявый дед в затасканной спецовке,

Размахивая цинковым ведром,

Выходит из конюшенного мрака.

«Как звать их, дед? Я не был здесь давно!»

Дед улыбается, и из его морщин

Встают усы прокуренные дыбом.

«Кобылка – Доля, Дельный – сын ее.»

И солнце, пробивая туч заслон

Забытым, чуть ли не весенним светом,

И исчезает мягкая вуаль,

И все вдруг загорается пожаром

Звенящих отражений и цветов,

И над кобылой, медленно жующей,

Качает ветви тонкая березка,

Обметанная тонкою листвой.