Владимир Ковенацкий
Кряхтели и покашливали в зале.
Рыдали скрипки. Близился финал.
Склонился на эфес тяжелой сабли
Оставленный актрисой генерал.
Театру полночь отворила вены.
Томился сад в узорах теневых.
Я видел: опечаленный военный
Садился в персональный броневик.
Летели листья, точно в небе тучи.
Асфальт подъезда помнил о дожде.
Был город нарисован черной тушью
И золотом подкрашен кое-где.