Курс обучения Школы

В: Не могли бы вы сделать обзор курса обучения школы, так сказать, ‘изнутри самой школы?’

О: В нашем обучении мы должны правильно сочетать следующие элементы: учеников, учителя и обстоятельства учебы. Лишь когда наши занятия проводятся в правильное время и в правильном месте подходящим учителем и с правильной группой учеников, можно сказать, что они способствуют согласованному развитию.
       Неужели это чрезмерные или неразумные требования? Давайте сравним их с требованиями обычного учебного института.
       Если изучать, скажем, физику, то должен быть человек, хорошо знающий физику; ученики, которые хотят учиться, имеют способности и некоторую подготовку для учебы, также должны иметься соответствующие лаборатории и другие необходимые для учебы вещи.
       Учитель физики не сможет добиться никаких реальных успехов с классом идиотов или с людьми, которые исходно хотят от физики силы, славы или выгоды. Эти факторы препятствовали бы обучению. Класс замечательных учеников, возглавляемый человеком, не знающим физики или знающим ее поверхностно, не достиг бы значительного прогресса. Хороший учитель с соответствующей группой учеников достиг бы немногого, если бы не было инструментов и оборудования, здания и т.п., тогда и там, где это надо.
       Если что и соблюдается учителями непреходящего Высшего Обучения строго, то именно эти требования.
       Однако этот принцип, столь хорошо укоренившийся в обычной учебе, в значительной степени остается без внимания и вышел из употребления у эзотеристов. Почему? Потому что у них примитивные и непросвещенные взгляды на обучение. Подобно простаку, который лишь слышал о физике или только видел некоторые из ее проявлений, такой вот претендент в ученики желает знать ее всю сразу. Его не заботит, что необходимо присутствие других учеников. Он стремится проскочить учебный курс и не видит связи между зданием и самим предметом физики. Также не нужна ему и лаборатория.
       Понаблюдаем просто, что происходит, когда люди пытаются учиться или обучать, не сочетая правильным образом эти три элемента:
       Претенденты в ученики всегда пытаются учиться, учитывая только один, ну в крайнем случае два, из этих трех факторов. Из-за того, что сложно найти достаточное количество людей для формирования класса, учителя пытаются обучать неподходящих. Ученики, не имеющие учителя, пытаются учиться сами. Перенесите это на группу людей, пытающихся учить физику, и вы увидите некоторые их проблемы. Другие ученики объединяются вокруг методологии и литературы старых школ, пытаясь воспроизвести фрагменты работы каких-то других физических лабораторий. Они формализуют ритуалы, становятся одержимыми принципами и девизами, приписывают непропорциональную важность тем элементам, которые являются только инструментами, считая их более значительным наследием.
       Не составит труда найти несколько школ, культов, религий, психологических или философских систем, подпадающих под вышеприведенную классификацию.
       Мы категорически утверждаем, что такими методами невозможно увеличить человеческое знание в более высоких областях. Статистическая вероятность полезных достижений в разумное время столь мала, что ее можно не брать в расчет.
       Почему же тогда люди упорно ворошат сгоревшие угли в поисках истины, если у них так мало шансов найти ее? Просто потому, что они, пытаясь следовать пути, используют не свою способность к более высокому восприятию, а свою обусловливающую склонность. В простом усилии проникнуть в неизвестное есть и интеллектуальные стимулы и эмоциональная притягательность. Когда обычный человек наталкивается на свидетельства более высокого состояния бытия, или хотя бы чувствует их возможность, вывод неизменно будет следующим: у него есть некая возможность прогресса без применения факторов учение-учитель-ученики-время-и-место, которые существенны.
       У человека мало альтернатив в поиске истины. Он может полагаться на свой беспомощный интеллект и делать ставку на то, что он способен воспринять истину или хотя бы путь к истине. Это плохая, но притягательная игра. Или он может делать ставку на утверждения некоего индивидуума или организации, заявляющих, что знают такой путь. Это тоже плохая игра. За исключением очень немногих, люди, в основном, не обладают достаточно развитым восприятием, чтобы им можно было посоветовать:

       1. Не доверять своему беспомощному мышлению;
       2. Кому или чему доверять.

       Вследствие этого в данном предмете существуют две основные школы мышления. Одни говорят: “Следуй своим побуждениям”, другие – “Доверься той или иной организации”. На самом деле, для обычного человека и то и другое одинаково бесполезно и лишь поможет ему растратить время.
       Горькая правда заключается в том, что прежде, чем человек сможет понять свою неадекватность или компетентность другого человека или организации, он должен кое-чему научиться, что даст ему возможность ощутить и то и другое. Обратите внимание, что само это ощущение происходит от правильной учебы, а не от инстинкта или эмоционального притяжения к некоему индивидууму, и уж не от желания ‘идти только самому’. Это и есть ‘учиться как учиться’.
       Все это означает, конечно, что мы постулируем необходимость предварительной учебы до начала школьной работы. Мы отрицаем, что человек может учиться и должным образом получать пользу от школьной работы до тех пор, пока он не оснащен для нее, как, пока не усвоена математика, невозможно изучать космическую навигацию.
       Это не означает, что человек не может обладать ощущением истины. Но неорганизованный и фрагментарный ум, унаследованный большинством людей, имеет тенденцию к искажению количества и качества этого ощущения, что приводит к почти полностью ложным выводам о том, что можно или что следовало бы делать.
       Это не означает, также, что человек не может принимать участия в учебных занятиях и деятельности, которые воздействуют на ту его часть, что связана с более высокой жизнью и познанием. Но простое применение специальных приемов не преобразует сознание этого человека. Оно лишь будет подкармливать, и расстраивать, более или менее постоянно, центры мышления и чувств, где сознание не находится. Таким образом, то, чему следовало бы быть благом, становится проклятием. Скажем, для обычного человека сахар питателен. Для диабетика он может стать ядом.
       Поэтому, прежде чем приемы учебы и развития станут доступными ученику, ему должна быть предоставлена возможность извлекать с их помощью пользу в том направлении, в котором они предназначены вести, а не для кратковременного потворства его желаниям.
       Таким образом, наш курс обучения состоит из двух частей: первая – это обеспечение подготовительным материалом для оснащения индивидуума, чтобы он стал учеником, вторая – это развитие как таковое.
       Если мы, или кто другой, преждевременно снабдим человека такой учебой или подготовительным материалом, это будет действовать только на уровне, более низком, чем могло бы. В лучшем случае вреда не будет. В худшем – это будет обусловливать, приучать ум этого индивидуума думать и вести себя по образцам, а это не что иное, как автоматизм. В последнем случае можно делать то, что кажется преобразующим, невольно играя на эмоциях, мелких желаниях и обусловливающей склонности: приучать людей быть преданными отдельным личностям, основывать и поддерживать организации, которые кажутся более или менее серьезными или конструктивными. Но, в действительности, никакого реального прогресса ни в знании человека, ни в знании другого измерения, в котором он частично пребывает, не будет.
       Подготовка ученика так же важна, как и все остальное, чем он занимается. Суфийский поэт Хафиз говорит:
       “Искатель не должен находиться в неведении относительно направления и метода каждого этапа.” Это знание приходит, когда он следует курсу обучения, который является частью деятельности школы, и твердо придерживается указаний своего учителя.
       Человеку, намеревающемуся стать учеником и учащемуся как учиться в суфийской школе, следует обратить внимание на такое предостережение, указывающее на его трудности:
       “Если вы слишком мягки, вас раздавят, если слишком жестки – сломают; если вы слишком тверды – будете причинять вред, если слишком остры – будете ранить.”
       В курсе обучения Школы возможна работа с вещами, которые вторичны, но они используются инструментально, и конечно, без воображения, что они первичны.
       Говоря словами шейха Аль-Интаки, приведенными тысячу лет назад Худжвири в Открытии Скрытого:

       по чести обычного человека принимать вторичные [вещи за реальные] причины, тогда как по чести дервиша отвергать вторичные [предполагаемые] причины, утверждая лишь Единственную Причину.

       Школа работает с тем, что первично. Очевидно (для некоторых) целенаправленная деятельность тех людей, кто использует правильные материалы, но применяет лишь обычные, ограниченные чувства, обрисована в действиях Насреддина с рассадой.

Однажды мулла целый день высаживал в своем саду рассаду.
       Когда он остановился, чтобы полюбоваться своей работой, его поразила внезапная мысль.
       В наступающей темноте, при свете фонаря, он стал выдергивать растения из земли и заворачивать их в мешковину.
       Мимо, вдоль полей, возвращались домой его друзья. “Насреддин, что ты делаешь?”, – спросили они.
       “Действую из соображений осторожности. Я понял – довольно поздно, но, как вы видите, не слишком – что свое добро лучше держать дома под надлежащим присмотром.”
       В каждом человеке вторичное (‘командующее’) ‘я’ – это ложное ‘я’, но он принимает его за реальное. Оно находится в таком же отношении к реальному существу человека, как лицо человека к самому человеку. Каждому, говорит Руми в Fihi ma Fihi, нравится зеркало, и он влюблен в отражение в зеркале, отражение своих свойств и достижений, хотя и не знает реальной природы своего лица.
       Он воображает, что вуаль, которую он видит на стекле, является его лицом. “Сними покров со своего лица, чтобы ты мог увидеть меня как отражение твоего реального лица, для того, чтобы ты понял, что я есть зеркало.”
       Курс обучения школы, ‘изнутри самой школы’, как вы выразились, основан на том, что учитель способен быть таким зеркалом. Поэтому он способен оценивать по достоинству особенности и нужды учеников. Он зачастую подражает ученику, чтобы позднее тот смог увидеть свое отражение и среагировать соответственно.

Из книги: Идрис Шах. "Учиться как учиться"

Качество перевода не гарантируется.
См. английский текст: Idries Shah. "Learning how to learn"