Глава 10. МУРШИД ГОВОРИТ

       Книга, как мы уже говорили, может передавать значения иные, чем те, что лежат на поверхности. Может происходить разговор, в котором будут переданы переживания иные, чем его очевидное содержание. Человек может рассказать тебе историю, в которой смешаны определённые эмоции. Ты запомнишь историю, или на тебя повлияют эмоции, или ты просто узнаешь факты, или что-то ещё? Суфии ведут разговор так, чтобы он был целостным: проникал в тебя с различных направлений и на нескольких уровнях. Притчи - простая форма такого рода учения.
       С виду случайное событие будет иметь одно значение для одного человека, другое для другого. Ни одно происшествие не случайно в том грубом смысле, в котором мы понимаем слово "случайность". Поэтому суфийское событие, как ты можешь назвать его, имеет целью, если это подходящее слово, воздействовать на каждого, кого оно касается, своим особенным образом.
       - Да, это можно понять, - ответил я ему. - Кто-то сказал: "Два узника взглянули сквозь решётку на окне: Один увидел грязь, другой - созвездья в вышине".
       - Нечто вроде того, и это часто встречается в поэзии. Однако не так легко разглядеть это в событиях. События заставляют людей задуматься, а философы пытаются объяснить происшествия так, чтобы они соответствовали их теориям. У нас, видишь ли, нет теорий в этом смысле. Это потому, что мы настроены на события, и получаем весть от них.
       - Хорошо, не поясните ли Вы ещё немного. Возьмём, к примеру, этот куплет о звездах и тюремной решётке, - сказал я, желая знать, правильно ли я его понял, - и будем рассматривать это как событие. Как оно влияет на нас как на суфиев, вдобавок к тому, как обычный человек понимает его?
       - Давай не будем в данный момент заниматься тем, как его понимает обычный человек, хотя мы можем вернуться к этому позже. На суфия оно влияет в прямой зависимости от положения суфия на Суфийском Пути. Мы верим, что оно в действительности влияет на каждого в этом смысле, поскольку раз это есть переживание, его воздействие должно варьироваться соответственно состоянию индивида.
       - Имеет ли оно ценность для обычного человека, не имеющего суфийского сознания?
       - Очень малую. Видишь ли, такие чувства, когда они однажды выражены, становятся, как мы говорим, "штампованными". Они становятся банальными, механически повторяемыми выражениями. Это избитые фразы, и к ним привязаны ярлыки. Вся речь людей состоит из поговорок. Но они не проживают эти поговорки. По этой причине поговорки и общеизвестные истины опасны, они вызывают слепоту и притупляют мышление. Когда есть принцип, с которым все согласны, ты имеешь начало удовлетворенности и вырождения. Никто не станет противиться принципу "мир всему миру". Раз люди верят, что они верят в него, им незачем что-то делать в этом направлении. О, да, я знаю, они говорят об этом, слово "мир" всё время мелькает в заголовках. Но они не применяют сущностной характер мира к самим себе как к индивидам. Сегодня они считают "мир" чем-то относящимся к группам людей, а не к индивиду. Вот почему не может быть настоящего мира, а только отсутствие войн. Но мир – это нечто большее.
       - Как тогда вы рассматриваете членов политических партий, которые борются за определённые принципы?
       - Точно так же, как я рассматриваю любое другое человеческое существо. Они не отличаются от прочих только потому, что они члены политических движений. Вот этого люди не понимают, и не нужно быть суфием, чтобы сказать им: люди есть люди. Люди думают, что они могут бороться за или против чего-либо будучи заурядными людьми. Именно потому, что они такие "заурядные люди", их прибирают к рукам политики, обращающие всё к другим целям. Если бы эти "заурядные люди" сделали себя достойными, они сами могли бы направлять события, а не просто поставлять пушечное мясо. Но это не так легко. Легче работать на примитивном уровне, организовывать массовые протесты и демонстрации, чем усовершенствовать себя.
       - Так это вопрос качества индивида?
       - Да. Видишь ли, если я возьму мешок гнилых яблок и скажу, что эти яблоки должны быть оценены по достоинству - это одно. Если же я скажу, что эти яблоки, поскольку сотворены яблоками, достойны того, чтобы из них сделали вкусное яблочное пюре, - я не буду в гармонии с реальностью.
       - Но разве это не доктрина об элите?
       - Да, с той разницей, что мы все - элита, если бы мы только это знали. Неграмотный одноглазый хлюпик точно так же ценен, как и высокий, прекрасно развитый человек идеального внешнего вида. Они оба имеют право на то, чего заслуживают. А чего они заслуживают - это дело их внутреннего духовного развития. Видишь ли, люди требуют так много. Они не вносят достаточной доли. Они думают о том, чего хотят, а не о том, что должны дать. Они не знают, что в отдаче есть саморазвитие и прогресс.
       - Разве это не религиозная доктрина?
       - Это религиозная доктрина, но в религии она передаётся только в частичной форме.
       - Как раз перед моим отездом из Англии, - сказал я, - там была вспышка вечной дискуссии о том, как привлечь в школы лучших учителей. Как бы Вы ответили на это? Большинство, по-видимому, склонялось к тому, что им нужно больше платить, потому что человек не должен страдать от того, что его призвание - учить, и что люди с общей склонностью к служению будут привлечены к преподаванию, ведь лучшая оплата будет означать, что они смогут выполнять свои обязанности перед семьей. Разве это не хорошая основа для прогресса?
       - Да, замечательная, если подходить к проблеме извне. Ты не замечаешь, что в преподавании, как и во всём прочем, существенно возрождение учителя. Вы хотите лучших учителей. Вы должны создать условия, которые создадут лучших людей, и некоторые из них станут учителями. Дело не в "людях с общей склонностью к служению", дело в том, чтобы создать сознание призвания. Вам придется создать лучших людей. Помни, человек с высоко развитой сущностью, несомненно, будет выделяться на общем фоне. Это называется "личностью" или как-то ещё, и является внешним проявлением внутреннего совершенства. На Западе вы, как правило, видите частично развитых людей. Они, конечно, будут превалировать над менее развитыми. Но поскольку они не имеют понятия о том, как быть в гармонии с эволюцией, такое развитие иногда тянет за собой негативные идеалы. Это как раз те идеалы, которые в итоге нежелательны.
       Разговор занял почти всё утро, а после ланча я задал несколько вопросов о суфийской организации, это деликатная тема, потому что суфии организованы таким образом, который не объясним для постороннего.
       - Наша организация подобна нашей системе, - сказал мне мастер, - и это значит, что она существует, но не применяется, как сказали бы вы, пока в ней не возникает потребность. Она не похожа на формальную организацию, потому что не основана на механических принципах.
       - Но предположим, один суфий должен заместить другого, разве он действует, полагаясь только на интуицию? Мне говорили, что суфийские мастера посылали своих учеников в дальние страны, чтобы занять место, к примеру, умершего мастера. Значит ли это, что существует телепатическое общение между всеми суфиями?
       - Ты по-прежнему пытаешься втиснуть нас в чей-то чужой образ, - я рассмешил его, и он не скрывал этого. - Мы так не работаем. Если где-то есть что-то вроде вакуума, как вы бы это назвали, какому-то суфию придется заполнить его. Способ, которым он это сделает, может принять множество форм. Однажды и я был послан заполнить такой пробел, как ты описываешь; но здесь задействовано много интуиции, так что способ всякий раз будет принимать различные формы в соответствии с обстоятельствами.
       - Когда Вы входите в суфийскую группу, знаете ли Вы инстинктивно, насколько они развиты, и каковы их потенциальные возможности?

Из книги: О. М. Бёрк. "Среди дервишей"

Качество перевода не гарантируется.
См. английский текст: О. М. Burke. "Among the Dervishes"