Глава 8. ПОСЛЕДОВАТЕЛИ ИИСУСА

       "Последователи Иисуса" исполняли круговой танец, который, как они говорили, первоначально был способом богослужения ранних христиан, но был забыт, потому что теперь уже никто не знает, как подбирать разные "конгрегации", которые могли бы проводить его успешно. Кажется, вместе с дервишами эти люди верили, что недостаточно вместе совершать богослужения. Действительно значимым было, кто совершал эти действия, с кем и где. Легко видеть, что такой сложный ритуал имел очень мало шансов сохраниться в широко распространённом сообществе, где руководящий им священник, согласно логике, должен был бы проводить многочисленные службы: по одной на каждый "круг" людей, которые были бы взаимонастроены в совместном богослужении.
       Я провёл замечательное время в Герате; жизнь в Афганистане может быть настолько близка к райской, насколько можно себе вообразить. Один из гератских старейшин, вождь земель и деревень, взял меня на охоту, и мы вернулись с дикими утками и большими вкусными куропатками с лугов его имений. Мы сидели в большом зале приёмов замка Арамбад - Обители Блаженства - и слушали сказания о любви и войне, о мистических тонкостях приготовления плова, риса со специями, об утраченном сокровище ограбленного Дели, которое, согласно местной легенде, было зарыто возле Герата Ахмад Шахом, генералом Надира персидского, вместо того чтобы вернуть его своему царскому нанимателю в Персии в девятнадцатом веке.
       Мы играли в "Я помню", это нечто вроде психологической и тренировочной игры, изобретённой, как говорят, суфиями, чтобы развлекать и наставлять людей Хорасана. Сардар собрал несколько "экспертов" по Европе, некоторые из которых никогда не бывали дальше Кабула, и попросил их поговорить со мной. Они оказались в щекотливой ситуации, поскольку так давно повторяли истории о Западе, что теперь воспроизводили свои придуманные или полуправдивые рассказы дословно. И аудитория тоже помнила их дословно. Это значило, что если я не стану соглашаться с ними и подтверждать каждую деталь, меня станут считать обманщиком.
       Этими "экспертами" были школьный учитель, человек, служивший афганскому вождю, который, как считалось, бывал во Франции, но на самом деле проводил большую часть своего свободного времени в Бейруте, и несколько бывших студентов, которые прочли множество западных книг, не утруждая себя формальностью достаточно хорошо изучить английский, французский, немецкий или другой язык, чтобы точно понять, о чём там говорится.
       Наконец, с помощью афганского торговца коврами и тканями, я направился к Ислам Килла, посту на границе с Персией. Это было тяжёлое и утомительное путешествие, и дорожная пыль часто полностью скрывала маленький микроавтобус, в котором мы ехали.
       Когда мы добрались до Ислам Килла, пограничники предложили нам чай и варёные яйца и отказались меня пропустить.
       Они были, как все афганские солдаты, очень важными, устрашающего вида, невероятно вежливыми и, по-видимому, вымуштрованными до кончиков ногтей. Они выглядели, как отмытые бандиты. Нет, я не могу проехать. Мой паспорт не в порядке. У меня нет въездной визы в Афганистан. Поэтому я вовсе не был там. А если я там не был, то не могу оттуда выехать...
       Никто, даже иммиграционный чиновник, не имел ничего против того, что я попал в Афганистан, по-видимому, нелегально. Не было и намёка на то, чтобы допросить или задержать меня. Но покинуть страну я не мог.
       Пока мы пытались договориться с пограничниками, вмешалась судьба. Огромный обтекаемый пикап, весь залепленный пылью, съехал к нам по гератской дороге и с визгом затормозил прямо перед нашей машиной. Из него выбрался массивный человек с топорным лицом в косматой шапке из овчины и верховых сапогах поверх мохерового костюма. Он помахал страже, чтобы его пропустили. Я решил, что он, по крайней мере, губернатор провинции, как говорят в Афганистане.
       Пока в его паспорте ставили печать, надо сказать не без поспешности, это явление, обнажив зубы в чересчур очаровательной улыбке, произнесло:
       - Иран мири?" (Ты едешь в Персию?).
       Я сказал, что направляюсь в Персию, но меня не пропускают. Его лицо помрачнело.
       - Не пропускают? Что ты сделал?
       - Я Шагхали хаким-и-а'ла, - сказал я, - о, высокопоставленный губернатор, я бедный путешественник...
       - Да, да,- перебил он нетерпеливо, - но чей ты гость?
       - Ну, я был гостем Мира Газар Га...
       - Газар Га! - взревел он, опять повернувшись к чиновникам с такой скоростью, что столкнулся с одним из них, и тот упал на землю. – О, сыновья сожжённых отцов, вы не даёте этому нашему гостю идти своим путём?
       Кто-то пробормотал, что мой паспорт не в порядке.
       - Паспорт? Паспорт? Разве Я не лучше, чем любой паспорт?
       Это, по-видимому, было больше чем просто риторический вопрос, потому что этот человек, казалось, ждал ответа.
       - Бали сахеб - Да, господин.
       - Теперь подожди минуту, мой друг. Осознай, что я говорю. Кто вы здесь такие? Вы слуги Афганистана. Что такое Афганистан? Это страна, существующая только благодаря существованию Пророка. Кто такой Вали из Газарга? Он один из людей Дома, из семьи Пророка. Мир ему и благословение Аллаха.
       Он торжествующе огляделся вокруг, пока все должным образом повторяли его последнюю фразу.
       Потом он кивнул.
       - Тогда решено. Пусть в этой стране сейчас и демократия, но Бог свидетель, у нас не будет этой персидской чепухи насчёт создания неприятностей нашим друзьям. Кто вы такие? Вы правительственные служащие. Это значит, "Слуги народа и его гостей", и никак не "Подонки, набранные в выгребных ямах Кабула и испачканные чернилами, ползающие среди кучи бумаг". Вы меня понимаете?
       Они понимали.
       - Слава Господу - да возвысится Его имя - никакой клочок бумаги в этой стране ещё не может помешать людям вроде меня (он ударил себя в грудь) пролить кровь собак на землю. Вы это понимаете?
       Они понимали.
       - Тогда пропустите их.
       Он повернулся ко мне.
       - Я ученик святых, благодаря доброте Господней, - сказал он.
       Он оставался с нами, пока мы не получили оформленную персидскую визу, всё благодаря смеси упрёков и обвинений, произносимой нашим новым другом. К тому моменту, когда запуганным иранцам было позволено войти в их собственное дежурное помещение, они были под впечатлением, что каким-то образом то была их вина, что у меня не было визы с самого начала.
       Уже помахав мне на прощанье, водитель этого пикапа сказал:
       - И ещё одна вещь. Я не люблю торговцев вроде твоего друга. Скажи ему, чтобы он был честным человеком, потому что я запомнил его лицо.
       И он исчез.

Из книги: О. М. Бёрк. "Среди дервишей"

Качество перевода не гарантируется.
См. английский текст: О. М. Burke. "Among the Dervishes"