Глава 7. ВОЗВРАЩЕНИЕ В КУНДЖИ ЗАГ

       Однажды, когда я решил проникнуть за этот барьер между нами, нечто упредило меня. Мунаввар и я сидели на берегу бурлящего ручья, вместе повторяя возглашение Ордена, когда он обратил на меня свои большие глаза и сказал на своём напевном персидском:
       - Брат, если я упрекаю тебя, это потому, что имею дружбу к тебе; и я не могу больше её скрывать.
       Я смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Он продолжал:
       - Ты повторяешь зикр с чувством, с таким чувством, что он звучит для меня как вдохновение того, кто видит в нем магическое заклинание. Это, говоришь ты, произнося слова возглашения, то, что приведёт меня к Богу, к Истине, к Любви, к тому, в чём я ощущаю нужду. Я прав?
       Я сказал:
       - Наверное, ты прав, но это, конечно, мера моего устремления. Я действительно ищу истину. Я искренне верю, что у вас здесь есть нечто такое, что мы на Западе могли утратить. Я только желаю привести себя в гармонию с этим.
       Он наклонил голову.
       - Если я смогу сообщить тебе, мой дорогой друг, как мы думаем друг о друге и о нашей святой задаче, ты, возможно, поймёшь, что должен развести своё желание и своё устремление. Истина – на этом пути.
       Я сказал ему, что не понимаю.
       - Я имею в виду, что ты ищешь формулу, которая приведёт тебя к истине. Ты жаждешь попасть во внутренний круг. Ты застываешь возле библиотеки, где, по-твоему, могут быть книги, которые откроют тебе тайны. Ты надеешься трансформироваться, получив "что-то, что у нас есть", чего, как ты считаешь, нет у вас. В этом различие между Востоком и Западом. Это не имеет ничего общего с твоим образованием и религией твоих отцов, и с тем, считаем мы тебя неверным или нет.
       Эти последние слова, бывшие таким очевидным отголоском моих чувств по поводу его отношения ко мне, магнетизировали моё внимание. Я не сомневался, что он прямо прочел мои мысли.
       - В Кунджи Заге, - сказал он, - у нас есть люди, которые номинально являются христианами, огнепоклонниками, индусами, вольнодумцами. Что, по-твоему, держит нас вместе? Барака этого места или стремление к тайнам? Нет, это сознание святого. Ты всё ещё жаждешь лёгких секретов. Пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что это худший способ получить их.
       Я никогда раньше не слышал, чтобы он говорил таким образом, и мои эмоции были сильно возбуждены. Я попросил у него совета и способа исправления моего образа мышления, если он может дать мне это.
       - Да. Учись. Не критикуй. Не верь. Обрети знание об отношении к этим великим и тайным вещам, которые мы называем Учением. И спроси суфия Абдул-Хамида о том, что случилось с русским татарином.
       Так я впервые услышал о мистической и загадочной фигуре, ставшей известной в Европе и Америке как учитель новой "системы", неоднозначном Г.И. Гурджиеве.
       Однажды, сидя с группой суфиев в Кунджи Заге, я увидел только что прибывшего человека. Это был дервиш, выглядевший как араб, очень молодой, с видом безразличия, который так быстро приходит к тем, кто проводит время в изолированных местах - если у них нет особого дела. Я подошёл к нему и спросил, откуда он. По крайней мере, я смогу немного поупражняться в арабском языке: наступил вечер после окончания занятий, время, когда атмосфера этого места немного расслаблялась.
       Он был из Ирака, из окрестностей Багдада, и направлялся на встречу с Хваджа ал-Аджами (Восточным Мастером) в Дамаске. Говорят, что если остаёшься на одном месте достаточно долго, то, чего ты ищешь, всегда придёт к тебе. Целью моих поисков уже какое-то время был именно Восточный Мастер. Это был Учёный Король, человек, которого я больше всего хотел увидеть, хотя я и не решался сказать это главе обители; такие чувства не поощрялись. В суфийских кругах не просят быть посланным куда-то только потому, что ты этого хочешь, как бы сильно ни было желание. Это решает старший, учитель. Но до сих пор я не имел понятия, где Шаха можно найти. Теперь появилась надежда, что он может прибыть сюда.
       Когда мы закончили нашу вечернюю трапезу, Муршид сделал мне знак, и я последовал за ним в его комнату.
- Ты поедешь в Дамишк, - сказал он. - Ты найдёшь Тарзизада, и останешься с ним. Когда ты закончишь там, можешь возобновить своё путешествие в Нуристан. Это будет через три или четыре месяца. Возвращайся через эту ханаку и будь готов к пути в Афганистан. Ты проведёшь некоторое время с людьми Гиндукуша, а затем направишься на восток, к Памиру и Бадахшану.
       Я знал, что меня направляли на встречу с человеком, который вызывал интерес у всех суфиев, и чью конкретную миссию знали только Муршиды. Мне говорили, что он, в конце концов, отправится на Запад, но я не знал, что встречу его там, или что означал Запад: потому что иногда это означало Марокко или Алжир, а иногда Европу. "Запад" в Средней Азии вполне мог означать также и Сирию, куда я и направлялся через Герат, Персию и Ирак. По дороге я решил посетить малоизвестную христианскую общину.

Из книги: О. М. Бёрк. "Среди дервишей"

Качество перевода не гарантируется.
См. английский текст: О. М. Burke. "Among the Dervishes"