Глава 6. ФАКИРЫ

       Об этой высшей силе можно сказать, что она обитает в пяти чувствительных областях тела, которые отражаются в уме. Именно активированию этих центров посвящена жизнь факира. Пока они не станут чувствительными, не возможен никакой прогресс. Когда же они обретают чувствительность, они действуют как один орган, который определяет развитие человека. Человек, сказал он, уже никогда не будет развиваться больше физически: скорее он будет деградировать, если не станет поддерживать свою физическую форму. Тело, достигнув своего апогея, уничтожит ум, если ум не будет бдительным по отношению к своим ответственностям, не будет реформирован, регенерирован, и в свою очередь не оживит тело. Тогда ум и тело будут составлять один орган, и это на самом деле и есть значение выражения "Совершенный человек".
       Шейх концентрировался на пробуждении этого тайного органа. Это делалось с помощью упражнений и повторений. Я видел, как множество молодых людей выполняло эти техники, и мне было позволено принять в этом участие.
       - Что происходит, - спросил я его, - когда некоторый прогресс достигнут, и один из пяти органов, которые должны стать одним органом, активируется?
       - Тогда я отсылаю этого человека, чтобы активировать следующий орган с другим учителем, - сказал он, - это препятствует ему привязываться только к моей личности и позволяет этой системе быть распространённой по всей общине Накшбанди.
       Такой характер мышления и обучения, как я позже узнал в Средней Азии, был ближе к неиндийской методологии, чем любой другой. Будучи молодым человеком, шейх учился в Бухаре. Он не мог или не хотел рассказать мне об афганских суфиях. Я показал ему доказательство моего посвящения, и упомянул об общине в Кунджи Заг. "В таком случае, - сказал он, - ты должен оставаться в рамках собственной дисциплины".
       Он и позже другие подтвердили, что Кафиристан среди восточных хребтов Гиндукуша был тем местом, где происходило то, что можно назвать всеобъемлющей формой суфийского учения. Я хотел отправиться туда как можно быстрее, но большая часть пути была покрыта снегом, и, кроме того, я почти ничего не знал о нём. Я слышал от людей, которые бывали в Афганистане, что условия там были не такими, что позволяли бы бродячим иностранцам блуждать по всей стране. Даже сами афганцы не часто направлялись в Кафиристан. Он оставался страной людей, о которых мало что известно, хотя и находился внутри границ развивающегося государства.
Проблемы проникновения в Афганистан и передвижения там, в источнике факиризма.
       Все страны имеют свои особенности, и одна из характерных черт Афганистана в том, что он окутывает чарами сердце и ум того, кто странствует там. Дороги часто скверные, люди обычно преследуют собственные цели, не слишком заботясь об иностранце в их среде; многое из того, что составляет часть повседневной жизни в других местах, здесь в дефиците. Даже сам афганец - это создание бесконечно разнообразное: он может быть патаном, монголом, арабом или кафиром. Он может быть ещё кем-то другим. Он может не говорить на том же языке, что человек из соседней деревни, некоторые газеты печатаются на языке, понимаемом только меньшинством. Но Афганистан - волшебная страна, и никуда от этого не деться.
       Само название магически вызывает видения перевала Хайбер, среднеазиатских кочевников, диких факиров, буферного государства и перекрёстков Азии, которые Киплинг запечатлел в умах английских читателей. В трёх войнах британцы и афганцы мерились силой, последняя была лишь недолгим эпизодом в 1919 году. Но Афганистан - это нечто ещё гораздо большее, чем всё названное. Это земля, где, как думают некоторые учёные, мог жить Зороастр, где были составлены ранние индуистские писания. Это место рождения Бабура, первого могольского императора Индии, и любимая страна Махмуда Газневийского, ужасного завоевателя, чьи действия за Индом принесли ему такую славу, что индусские матери всё еще пугают им своих детей. В жизни афганцев и в исторических музеях по-прежнему можно найти свидетельства всех этих событий .
       Одна из самых озадачивающих черт Афганистана, о которой я узнал из рассказов, состоит в том, что без связей, без постоянного получения информации о событиях, без информаторов, которых вы нанимаете лично, вы не имеете почти никакого понятия о том, что происходит. Правда, есть радио и газеты. Они сообщают вам о чём-то, но редко о вещах, интересных путешественнику или исследователю. И хотя существует некоторый интерес к истории и археологии страны, афганец, в общем, считает, что на вас должно производить впечатление именно современное развитие: ирригационная сеть, то, что женщины сняли паранджу, решительные шаги в двадцатый век. История Афганистана, о которой один авторитет высказался как о "богатейшем сокровище всей Азии", часто снисходительно рассматривается гордым чиновником как что-то такое, что нужно заставить служить, впечатляя посетителя важностью нынешней нации.
       Эти вещи необходимо отметить, чтобы дать какое-то объяснение барьеру, который власти воздвигают между иностранцем и этой страной, между департаментом и департаментом, между одним человеком и другим. Отсюда потребность в национальной "азбуке морзе", которой продолжает пользоваться народ в целом, как один афганец сказал мне: "Так мы делали поколениями. Всегда есть правительство, основная цель которого - остаться у власти. Так что люди просто продолжают жить своей жизнью". Это значит - собирать информацию так же автоматически, как домохозяйка, разговаривая с соседкой через забор своего сада, воспринимает из болтовни той все мелочи, которые позволят ей сложить, как мозаику, всю картину жизни в соседском доме.
       Не обязательно считать, что официальный подход в какой-то мере неправилен только потому, что он отличается от того, к которому мы привыкли. Легко критиковать, если не знаешь проблем, с которыми приходится иметь дело администрации, а выносливых, гордых афганцев ни в коей мере не тревожит поведение их правителей, к которому они привыкли и которого они от них ждут. Абсурдна скорее претензия, что этой забавной недоверчивой таинственности вовсе нет, что всё открыто, просто, ясно и прогрессивно. Когда афганец хорошо тебя знает, он будет говорить с тобой совершенно свободно, и ты увидишь его "приватное лицо" так же, как и публичное. Он любит свою страну со страстью, сильнее которой я не видел. Он пойдёт почти на всё, чтобы скрыть нечто такое, что наносит ущерб абру его страны - её чести. Когда требование отдельного государства для патанов переплелось с чувством абру афганцев, оно перестало быть предметом, который можно считать просто стычкой в правительстве. Это чувство нужно испытать (или по крайней мере увидеть вблизи), чтобы понять.
       Множество людей путешествуют через Афганистан. Обычно они въезжают через персидскую границу и пересекают страну по автодорогам - в Кабул и дальше через Хайбер в Пакистан. Этот поток средств передвижения, от фургонов с кондиционерами, везущих хорошо экипированные экспедиции, до самых хлипких мопедов, афганцы называют Каравани-Кэтабнависан - Караваном писателей, или - менее лестно - сэ-роз-йэк-кэтаб (три дня одна книга), из-за того, что почти каждый, проезжающий этим путём, пишет книгу о своём путешествии.
       Но попасть куда-либо в Афганистане, а особенно встретиться с людьми, которых хочешь видеть, - значит преодолеть огромные трудности. Прежде всего, многие области считаются военными зонами. Во-вторых, люди, желающие попасть в одно место, часто обнаруживают, что им "продали" другое. Некоторые говорят, что это из-за шпиономании, другие - что чиновники склонны считать, что ты, как иностранец, не знаешь на самом деле, куда хочешь попасть, а они могут посоветовать лучше. От морозных пустынь и действительно огромных гор на северо-востоке до соляных пустынь юго-запада, Афганистан представляет собой такую смесь рас и пейзажей, что большинству людей удаётся увидеть только одно или два места, почувствовать дуновение атмосферы, душевный подъём от действительно великолепного гостеприимства - и... прочь.
       Кафиристан никогда не был по-настоящему исследован. До викторианских времён он был ничейной землёй, и никто не притязал на него из-за его недоступности. Протянувшись через горную область, которая могла поспорить своей дикостью с чем угодно на поверхности Земли, он был домом старейших народов Афганистана - как годами, так и историей. Считают, и это кажется вероятным, что эти люди были здесь задолго до греко-буддистов, которых согнало мусульманское нашествие. Когда арабы покорили Афганистан, некоторые буддисты и прочие бежали на действительно неприступный северо-восток, и поселились среди кафиров - "неверных".
       Король Кабула (тогда Афганистан не был единой страной) в конце прошлого века вторгся в Кафиристан и принёс "свет Ислама" язычникам после невероятно тяжёлой зимней кампании. И эту страну переименовали в "Страну света". Хотя некоторые доступные части её открыты посетителям, большую часть её почти никто никогда не посещает, кроме паломников и тех, у кого есть здесь дела. Для современного афганца эта земля – загадка и ещё, конечно, позор, что такие "примитивные" люди живут в границах их прогрессивного государства.

Из книги: О. М. Бёрк. "Среди дервишей"

Качество перевода не гарантируется.
См. английский текст: О. М. Burke. "Among the Dervishes"