Сложилась очень странная ситуация. Шах пишет о Накшбанди ( а кому как не ему это знать J ) как о главных хранителях Традиции. «Материнском» тарикате. Однако парадокс, ВСЕ ( т.е. 100%) так называемых накшбанди с которыми я познакомился живьем, или пообщался по Интернету связаны своими конфессиональными рамками, резко нападают на Шаха и. т.д. В принципе все логично, можно даже меня спросить: « Идиот, а кого ты вообще хотел увидеть с твоим магнетическим центром?» Но всё же, как могли Накшбанди докатиться до жизни такой? J В какой момент Накшбанди перестали быть Школой, а стали экзотическим культом?...

Капитан Немо

                     СУФИЗМ: ТРАДИЦИЯ ИЛИ ОРДЕНЫ?

«Набожные» («благочестивые») люди сломали мне хребет.

                                               Пророк Мухаммад

Мой Капитан,

   Я не вижу в ситуации ничего странного или парадоксального. Существует объяснение, достаточно ясное. Более того, Вам, я думаю, известное. Этот вопрос так или иначе обсуждался, но вернусь к нему еще раз.

   Путаница происходит из-за смешения двух совершенно различных понятий: «Традиция Накшбанди» и «Орден Накшбанди».

   Традиция Накшбанди – это способ передачи бараки (включая и такой ее аспект, как Тайное или Высшее Знание) по цепи преемственности ведущей непосредственно от Бахауддина. Вот и всё. И история, приведенная Игорем*, - одна из тех, которые на это указывают.

   Орден Накшбанди – это социальная организация. Вы знаете, что Шах утверждал, что все «главные» нынешние ордены – это вырождение (в лучшем случае). И Накшбанди не исключение.

   Более того, напомню Вам высказывание Идриса Шаха из книги "The Commanding Self":

   «Среди Суфиев, развитие [development] Орденов (turuq) дает нам бросающийся в глаза пример описываемого мной процесса. Из всех главных «Путей» среди мнимых Суфиев сегогдяшнего дня, ни один не прослеживается в своем основании к человеку, называемому основателем этого «Пути». Каждый из них возник только после смерти такого человека и был сформулирован из некоторых его специфических (по)учений используемых (им) для локальных (местных) целей, и скоро превратился в культ».

   В качестве иллюстрации напоминаю историю о человеке, пришедшем к ученикам Бахауддина Накшбанда после смерти последнего и отрывшем спрятанное сокровище.

   Таким образом, отклонение октавы в случае создания орденов начиналось с самого начала... Поэтому если мы назовем суфизмом подлинную Передачу, все то, что мы имеем сегодня под названием «суфийской деятельности» - это, как правило, чепуха. А если мы назовем суфизмом деятельность орденов, то для Передачи лучше это слово не употреблять.

   И можно только криво улыбнуться, когда слышишь разговоры о «возрождении суфизма» (например, в Дагестане или Средней Азии). Увеличение количества, как правило, сопровождается ухудшением качества. Просто мнимый суфизм (как и другие «Пути») разрастается, как раковые клетки. Или как количество наркоманов и гомосексуалистов. Впрочем, это явления имеющие одну природу...

   Так что не надо заблуждаться: в смысле наличия «Людей Знания» Дагестан, Средняя Азия или Персия – такая же пустыня, как Россия, Европа или Америка. Как в высохшем лесу: вокруг деревья («традиции», силсили) – но сухостой. А то и вовсе бутафория...

   На первый взгляд, такая точка зрения противоречит тому, что многие известные суфии разных времен сами принадлежали к суфийским орденам. Но это только на первый взгляд. Из нее не вытекает, что в орденах не могло или не может быть подлинных Мастеров. Конечно, могут. В пустынях есть оазисы. В соответствии с поставленными целями подлинный Мастер может работать и под имитаторской вывеской ордена. И по внешним критериям люди Знания могут не отличаться от своих «коллег». Но по сути он с имитаторской, чисто религиозной деятельностью может не иметь почти ничего общего. Просто мимикрия. Как в истории об ибн Араби.**

   Так что Мастера есть (иначе уже не было бы жизни на Земле), но их очень, очень мало (Это утверждение обычно является наиболее трудным для принятия). Может быть, один настоящий на сто ложных. Может, меньше, кто считал? И мало кто может распознать такого Мастера. Он так же усердно может рассуждать о Шариате и прочих внешних вещах.

   Впрочем, люди Традиции, особенно в настоящее время, могут и не находиться в рамках орденов (может быть так и есть в большинстве случаев). Да и мусульманами они могут не быть. Трудно представить себе наставника накшбандийской Традиции в одежде, например, христианского священнослужителя, не правда ли?

   Итак, возвращаясь к Вашей теории, не проще ли провести одно деление: есть Традиция (Передача) и есть ее отсутствие. И отпадет необходимость строить «парадоксальные» гипотезы о различных суфизмах с включением натяжек вроде той, что Накшбанд относится к одному суфизму, а накшбандийцы – к другому. А?

   Олсуфьев

Высшее Знание

У АНИСА спросили:
       “Что такое суфизм?
       Он ответил:
       “Суфизм – это то, что позволяет донести до человека Высшее Знание.
       “Но если я применяю традиционные методы, разработанные Мастерами, разве это не суфизм?
       “Это не суфизм, если оно не выполняет для вас свои функции. Плащ больше не плащ, если он не сохраняет человеческое тепло.
       “Что же, суфизм меняется?
       “Люди меняются, и меняются потребности. То, что было суфизмом когда-то, больше им не является.
       “Суфизм, – продолжил Анис, – внешнее выражение внутреннего знания, известного как Высшее Знание. Внутренний аспект не меняется. Следовательно, работа в целом – это Высшее Знание плюс возможности, которые порождают метод. То, что вам нравится называть суфизмом, просто сведения о прошлом методе.

Из книги: Идрис Шах. "Мыслители Востока"

   ... Как-то раз знаменитый учитель шейх Изеддин ибн' Абд-ас-Салам проводил с группой учеников занятия по религиозному праву. Во время дискуссии стали спорить по поводу того, кого следует считать лицемерными еретиками. Один из присутствующих привел в качестве яркого примера Ибн аль-Араби. Учитель не стал опровергать это утверждение. Позже, обедая с учителем, Салахуддин, ставший впоследствии Шейх-уль-Исламом, спросил его, кто, по его мнению, является величайшим мудрецом века.

   "Он сказал: "Какое тебе дело до этого? Продолжай есть". Я понял, что у него есть определенное мнение по этому вопросу, перестал есть и стал заклинать его именем Бога назвать этого человека. Он улыбнулся и сказал: "Это шейх Мухиддин Ибн аль-Араби". Я был так поражен этими словами, что на какое-то время лишился дара речи. Шейх спросил, что со мной происходит. Я сказал: "Я удивился потому, что только сегодня утром какой-то человек назвал его еретиком, и ты ничего не сказал ему на это, а теперь ты называешь Ибн аль-Араби Столпом века, величайшим из людей и учителем мира".

   Он сказал: "Это ведь было на встрече с учеными-правоведами".

Из книги: Идрис Шах. "Суфии"