МАЯТНИК 

Как утверждают все суфийские авторитеты, целью жизни человека является прямое постижение Истины.  Препятствием к этому является, как известно, неразвитость наших низших центров и их «загрязненность», чем объясняется низкий уровень нашего «обычного» сознания.

Одной из главных проблем является неразвитость и примитивность нашего ума. Какой бы терминологией мы ни пользовались: говорили бы мы о нашем «низшем», логическом уме (механической части интеллектуального центра по Гюрджиеву), при этом полагая, что существуют еще и высшие умы в нас, или говорили бы о низшей части нашего ума (полагая, что у нас только один ум), – неважно. Суть в том, что «аппарат», который мы обычно используем, весьма несовершенен.

Наш обычный ум работает на самом примитивном приниципе: «да – нет», используя закон исключения третьего. Фактически, это тот же бинерный принцип, на котором работает компьютер (0 – 1). Если мы понаблюдаем за обычной деятельностью нашего ума, мы заметим, что наше внимание постоянно колеблется между Да и Нет. Оно как бы осциллирует вдоль отрезка прямой, на концах которых находятся противоположности (*1). При этом в фокусе, как правило, находится только один «конец». Если это длится какое-то время, мы считаем, что мы «решительны», или у нас есть твердая «точка зрения». Если фокус часто меняется, что мы нерешительны, «бросаемся из одной крайности в другую» и т. д. Таким образом, мы можем сказать, что наш обычный ум одномерен. Его измерением является та самая прямая, соединяющая «да» и «нет».

Из-за того, что вышеупомянутый ум является нашим практически единственным орудием, нам, к сожалению, нечасто удается ОДНОВРЕМЕННО удерживать в уме две противоположные точки зрения, помнить о них. Для того, чтобы видеть обе противоположности, необходимо взглянуть на этот отрезок прямой с третьей точки, не находящейся на этой прямой. Через три точки, как известно из геометрии, можно провести плокость. Таким образом, воспринимая одновременно противоположности, мы как бы «растягиваем» наш ум, превращая его из одномерного в двумерный. Использование этого третьего элемента, не являющегося одним из двух, но в котором оба противоположных элемента присутствуют, известно как «диалектика». (*2). Попытка мыслить диалектически является уже прогрессом по отношению к «маятниковому» мышлению.

Вместо того, чтобы, как это должно быть у развитого человека, наш ум (точнее, наш более высокий ум) направлял наши эмоции, у нас происходит наоборот, а именно: наши эмоции «тащат» наш ум взад и вперед вдоль прямой. Поэтому практика неотождествления с сиюминутными эмоциями способствует выработке более объективного взгляда на вещи. То есть ведет к освобождению ума, его расширению. Да и из обычной житейской практики хорошо известно, что в спокойном состоянии можно лучше разобраться в проблеме. «Утро вечера мудренее»...

Как уже писалось ранее (*3), такое расширение, развитие ума необходимо для того, чтобы приблизить человека к непосредственному восприятию Истины. Конечно, попытки мыслить диалектически это всего лишь первый, начальный этап изменения своего мышления. Но для нас, закостеневших в привычках мыслить (да и вообще жить) механически, это совсем немалая задача.

Неспособность разума сойти с прямой «да-нет», или, говоря фигурально, выбраться из колеи, иллюстрируется парадоксами. Вообще говоря, логические парадоксы и являются по сути иллюстрациями ограниченности нашего разума, его грубости и беспомощности его попыток правильно описать явления даже нашего обычного, «физического» мира, не говоря уже о более тонких вещах. И классические парадоксы известные с античности, и современные анекдоты могут ясно это продемонстрировать (*4).

Если иметь в виду главную цель – непосредственное восприятие Истины, и важность подготовления правильного механизма такого восприятия, становится понятным, почему Суфизм уделяет такое большое внимание расширению ума. Многочисленные примеры суфийской литературы ясно свидетельствуют об этом. Это очень большая и важная тема, я же хочу просто привести несколько примеров.

Достаточно посмотреть под указанным углом на притчи Насреддина или Руми, как становится понятным та настойчивость, с которой суфизм старается выбить наш ум из привычного ему «маятникового» режима. При этом притчи выполняют двоякую (по крайней мере) функцию. С одной стороны, с помощью парадоксов они показывают неэффективность и ущербность нашего обычного мышления. Примером этого может служить история о Насреддине в самолете, когда один за другим отказывают двигатели. С другой стороны, некоторые притчи объединяют ПРОТИВОПОЛОЖНЫЕ (с точки зрения логики) взгляды. Примером этого может служить притча Руми о бедуине, везшим два мешка, притча о старике, пришедшем к врачу и многие другие. Да и сам Насреддин, как персонаж, намеренно несет в себе двойственность. Таких примеров не счесть...

При «переваривании» суфийских историй человек, впитывает их с эмоцией и, как результат, лучше их запоминает (чему, в частности, служит анекдотический или развлекательный характер историй). В результате этого в один прекрасный момент он может вдруг в какой-то своей ситуации узнать похожую ситуацию, скажем, Насреддина. Такое узнавание может привести к моменту неотождествления, взгляда со стороны на свою проблему «да-нет». А взгляд на себя и свою ситуацию со стороны, даже мгновенный, ведет, с одной стороны, к пониманию ее не-уникальности, типичности, к разотождествлению (хотя бы частичному) с ней. С другой – позволяет внедренному в притчу механизму сработать в нашей ситуации. Результатом этого является, пусть небольшое и временное, но все же расширение сознания.

Это, конечно, всего лишь один из аспектов воздействия суфийской литературы. Но надо сказать, что идеи «измерений» и увеличения измерений разума на одно (а то и больше) в некоторых суфийских историях присутствует настолько очевидно, что их можно изобразить даже геометрически (*5).

                                                        *   *   *

Поводом к написанию этого сообщения послужила одна из дискуссий (*6). В ней я задал человеку вопрос о его возможном поведении в экстремальной ситуации: вмешался бы он, если бы при нем кого-то убивали, грабили или насиловали. В дальнейших выступлениях по этой теме наглядно проявились «маятниковые» дефекты мышления участников.

1. Nil задал встречный вопрос: «А если будут убивать Геббельса, насиловать Чикотило, грабить Березовского? ;-)»

Здесь видно, как ум механически «прыгнул» в поисках экстремальности. Более того, самому вопрошавшему даже могло показаться, что в его вопросе проявилась некоторая быстрота и гибкость ума. Дескать, а вот тебе контр-пример!. На деле же совсем наоборот: просто качнулся маятник.

Если человека действительно интересует некая проблема, вопрос, ситуация, имеющие две стороны, то он, конечно, должен обдумывать противоположные варианты. При этом продуктивным методом явилось бы взять одну из экстремальностей и обдумать ее как можно более тщательно. Затем взять ее противоположность и так же тщательно и всесторонне обдумать и ее. Затем вернуться опять к первой и т.д. При этом с каждым «качанием» в сознании все больше будут присутствовать ОБА противоположных фактора. Происходит то, что Шмаков, помнится, называл «насыщением бинера». Конечным результатов является возможно полное ОДНОВРЕМЕННОЕ осознание обоих противоположных факторов, то есть появление «третьей точки», синтеза, наиболее приближенной к пониманию реальной ситуации.

В ситуации с Нилом дело обстояло, естественно, иначе: он просто «застрял» в своем экстремальном примере. Да и неудивительно. Ведь ни ему, ни читавшим его вопрос на самом деле не было и не могло быть никакого дела до Геббельсов и Чикатило. Это был умозрительный пример. В это-то и дело! Из примера, имевшего, пусть теоретическое, отношение к возможной жизненной ситуации разговор перешел к совершенно абстрактному. И эмоции по этому поводу могли быть только слабые и надуманные. Это не случай на улице, который хоть можно вообразить. Адреналин не поступит в кровь, не заколотится сердце... Пустой вопрос.

Нет подлинного интереса – значит нет эмоции, силы, которая потащит ум в даже в противоположную сторону. (Не говоря уже о синтезе, решении). А поскольку обычное сознание у человека крохотное, а мысли коротенькие, как у Буратино, то при таком «качании» маятника сознание сразу теряет суть вопроса или проблемы. Октава, естественно, сворачивает, и... все.

2. Вслед за Нилом отозвался мелкий бес: «А как быть в случае, когда большой и хорошо организованный отряд спецслужб нападает на нескольких плохо вооруженных бандитов? Надо бандитов тоже защищать? Даже если ты входишь в состав отряда? :-)»

Опять-таки, кому дело до отряда спецслужб? Даже если с большой натяжкой предположить, что мелкий бес входит в такой отряд, пример настолько нетипичный и далекий для остальных, что вопрос столь же бессмысленен, как и вопрос Нила. (*7)

Оба примера свидетельствуют об одном и том же дефекте мышления. Да разве трудно придумать еще ворох такой же чепухи? А если нападет инвалид? А если ребенок? С пистолетом, но без глаз? И уж совсем непонятно, на какой стороне быть в случае с инопланетянами... (*8)

И при этом готовность порассуждать, скажем, об Ибн Араби... Гораздо лучше было бы заняться механичностью своего ума.

3. Далее вступила Ингрид. «Олсуфьев! или вы великий Святой - или к р и в и т е душой.»

Но, ради Аллаха, почему нужно быть или Святым (да еще великим) или кривить душой? Достаточно подумать 5-10 секунд (я надеюсь), чтобы придумать другие варианты. Ведь, в конце концов, можно просто искренне заблуждаться или шутить. Это уж если нет желания или возможности подумать о сути темы...

4.  И, наконец, Миска-Хинд: «Что-то вы стали большим моралистом, мистер"О". А наверное когда-то были и аморалистом... Человека вечно бросает из крайности в крайность. Олсуфьев были или нет аморалистом? Признайтесь!»

Тот же дефект, что и у Ингрид. Почему нужно быть или моралистом или аморалистом? Можно не быть ни тем, ни другим. Это все равно, что выбор: «Или женщина-мать, или женщина-блядь». А что, нет других вариантов? Девственница? Ребенок? (*9)

                                                        *   *   *

Будучи теми, кто мы есть, мы, тем не менее, можем «выслеживать» дефекты своего ума и стараться их исправлять. Для начала, хотя бы осознавать.

Хотя, конечно, гораздо легче вести туманные разговоры о «единобытии Абсолюта». Это таким-то разумом об Абсолюте...

Так вот, даже из форума можно извлечь какую-то пользу.

Олсуфьев